Анимационная лента «Знаешь, мама, где я был?» ждала своего часа больше двадцати лет. Истории отца — знаменитого грузинского художника, сценариста «Мимино» и «Кин-дза-дзы», создателя легендарного театра марионеток Резо Габриадзе — Лео стал записывать еще в 1994 году. «Я вырос на этих рассказах, — вспоминает Габриадзе-младший. — Никогда нельзя было понять, что есть правда, а что — вымысел. Но Резо никогда их не записывал, а мне хотелось поделиться ими с людьми». Лео Габриадзе убедил отца рассказать о себе. Правда, говорить на камеру тот отказался наотрез. Тогда на съемки пригласили друзей мастера — им он и рассказывал смешные, трогательные, пронизанные грузинским колоритом истории.

«Грузия. Кутаиси. Только закончилась война, радостей было мало. Нервы у всех — на пределе, беспризорные ходили стайками. Я жил партизаном в родном городе, и единственным островом, где было мне хорошо, была библиотека №6, которая висела над рекой», — так начинается история о детстве художника. А дальше он населяет ее реальными и вымышленными персонажами.

Вот Ипполит. В библиотеке только он составлял компанию 10-летнему Резо. Вдвоем они «серьезно занимались мировой литературой». Ипполитом именовалась крыса, а предмет интереса составляли исключительно обложки, которые она грызла.

А вот лягушка с «очень умными глазами» — с ней Габриадзе познакомился в деревне: каждое лето мальчика отправляли к бабушке и дедушке, именно там он впервые выкурил «Казбек». «Вот так мы сели, поговорили, как два старика. Говорили о жизни, о том, как мы поменялись, как трудно оказалось жить. Как говорил Марк Твен, лягушкам только образования не хватает, а так, они на все способны».

Юному Габриадзе являлись в снах Ленин и Сталин, и однажды Иосиф сказал: «Он должен кем-то стать. Пусть окончит техникум. Судя по ногам и выражению лица, он будет электриком. Ведь нам надо Сибирь поднимать. Мы его сошлем в Сибирь с изолентой». Но ни в какую Сибирь Резо Габриадзе не отправился. С 13 лет он учился и работал в мастерской скульптора Валико Мизандари. «Там я стал художником», — вспоминал Габриадзе. После был Тбилиси — будущий режиссер и сценарист поступил на факультет журналистики Тбилисского университета и бегал по редакциям. «Иногда все-таки печатали мои рисунки, зарисовки, шутки. На четвертой странице, в самом низу, где был адрес типографии и еще что-то мелкими буквами — то ли номер бумаги, то ли ее качество». В 28 лет Габриадзе приняли на Высшие сценарные курсы в Москве, по окончании которых началась его жизнь в кино. Габриадзе не только писал сценарии, но был автором декораций и костюмов.

Однако главное дело жизни Резо обрел в 1981 году. Верить легенде или нет, но режиссер рассказывает, что однажды в старом Тбилиси рядом с ним остановилась машина главного архитектора города. На вопрос об идеях по реставрации города Габриадзе ответил, что откроет здесь театр марионеток. «Мы были оба одинаково удивлены этому. Я — потому что никогда в жизни не видел марионеток и не думал о них. Они для меня прежде всего означали мастерскую, краски, холст, рассеянный свет и ощущение счастья».

С тех пор счастье Резо Габриадзе длится почти 40 лет. Крошечный, всего 80 мест, театр марионеток уютно расположился на улице Шавтели по соседству со старейшим в городе зданием — базиликой Анчисхати VI века. Над его входом красуется надпись на латыни: «Extra Cepam Nihil Cogito Nos Lacrimare» — «Пусть слезы у нас будут только от резки лука». А в 2010 году рядом с театром открылась башня, украшенная расписанными Резо Габриадзе изразцами. Сегодня в театре марионеток идет четыре спектакля. «Осень моей весны» — рассказ о послевоенном Кутаиси и маленькой птичке с большим сердцем. «Бриллиант маршала де Фантье» — путешествие из Тифлиса в Париж за наследством. «Рамона» — история любви двух паровозов. А название спектакля «Сталинград», который американский журнал The New Yorker признал лучшей театральной постановкой года, говорит само за себя. Лео Габриадзе отмечает, что в театре отца процветает «тотальная режиссерская диктатура» — в хорошем смысле слова.

Директор Центра документального кино Софья Капкова назвала «Знаешь, мама, где я был?» по-настоящему зрительским фильмом. «Это кино честное, искреннее, настоящее. Я в него влюбилась на второй минуте просмотра», — отметила Капкова.